Директор Курского филиала Финуниверситета при Правительстве РФ, доктор экономических наук и профессор Юлия Владимировна Вертакова прокомментировала апрельское падение цен на нефть на Нью-Йоркской товарной бирже и влияние этого события на экономику стран мира и России.
- Случалось ли нечто подобное раньше?
Возникшая ситуация является уникальной, с позиций здравого смысла и реальной экономики – просто невероятной. С позиций же математики, которая, как известно, является наукой, изучающей абстрактные объекты, а также с позиций экономики виртуальной, где, собственно, это и произошло, ситуация отрицательных цен вполне возможна. На последнем моменте надо специально остановиться. Подчеркну, что падение цен до отрицательных значений (а в моменте цены поставочных фьючерсов на американскую марку нефти WTI доходили до -40 долларов США за баррель) коснулось не реальной нефти, а виртуальной, «бумажной», цена которой и фиксируется в фьючерсных контрактах, которыми спекулируют на бирже. Слово «спекулируют» здесь использовано не случайно. Как известно, реальные поставки, в конечном итоге, осуществляются не более чем по 5% заключенных на этой бирже фьючерсных контрактов. То есть, произошедшее, хотя и затрагивает реальный актив (в основе фьючерсов, повторюсь, лежала нефть марки WTI), но имеет весьма опосредованное отношение к реальной нефти; цена на реальную нефть вовсе не стала отрицательной. Фондовая биржа – один из центров оборота финансового капитала, капитала зачастую спекулятивного, оторванного от реальной экономики. Многие современные экономисты указывают на то, что современная экономика разделилась на реальный и финансовый (виртуальный) сектора, которые все дальше отдаляются друг от друга. Если рассматривать произошедшее с позиций того, что это событие, случившееся на финансовом рынке, то ничего необычного в нем уже нет. Отрицательные ставки по депозитам, например, действуют в ряде европейских стран с прошлого года. Такую практику, по состоянию на сентябрь 2019 года, например, поддерживало около 60% банков Германии. Финансовый рынок, хотя и сегментирован, но это – единый рынок, поэтому, когда в одном из его сегментов – кредитном / депозитном возникла ситуация отрицательной доходности денег, рано или поздно это должно было докатиться и до других сегментов. Докатилось… Здесь, если так выразиться, действует принцип сообщающихся сосудов. Это мы и наблюдали на бирже. Несмотря на всю неожиданность и необычность, явление это вполне укладывается в логику развития и функционирования финансового рынка, оторвавшегося от реальной экономики.
2. Почему могла сложиться такая ситуация?
Частично я уже дала ответ на этот вопрос выше. Причин, конечно, много. Но основных две. Первая – это неумеренный пыл биржевых спекулянтов, доторговавшихся до убытков по конкретной ценной бумаге из-за того, что они неверно оценили ситуацию. Еще раз отмечу, что речь идет, во-первых, не о ценах на реальную нефть, а о «бумажной» нефти, во-вторых, обвалились котировки конкретных, майских, фьючерсов, с конкретными датами исполнения, а, например, июньские фьючерсы на WTI, хотя и падали в цене под влиянием общей паники, но их цена не опускалась ниже +20 долларов США баррель. Вторая причина связана с реальной нефтью. Ее в мире сейчас перепроизводство. Это и последствие «нефтяной войны», начатой Саудовской Аравией, что привело к росту ее предложения на мировом рынке, и последствие ограничительных мер, принимаемых правительствами большинства стран мира для ограничения распространения новой коронавирусной инфекции, вследствие чего спрос существенно сократился (транспорт не ходит, многие предприятия остановлены). В итоге возник избыток на рынке, следствием чего, как следует их постулатов экономической теории, должно быть падение цен на товар, в данном случае – на нефть. И этот объективный фактор сыграл против спекулянтов, которые в своих биржевых «играх» недооценили процессы, наблюдающиеся сегодня в реальном секторе экономики.
- Что произойдёт с рублём?
Рассмотренные события определяющего влияния на обменный курс рубля не оказывают. Повторюсь, произошло разовое – хотя и ошеломляющее по своему психологическому воздействию – проседание цен по конкретной серии фьючерсов, привязанных «на бумаге» к нефти конкретного биржевого сорта WTI (это американский сорт нефти). При этом, таких драматических событий по другому известному сорту нефти – Brent (европейский сорт) не произошло. На общем фоне цена на эту нефть снизилась, но не более, чем на 10%. Россия имеет свой сорт нефти – Urals, при ценообразовании на нее, конечно же, берутся в расчет ценовые ориентиры по другим сортам. Поэтому колебания цены российской нефти, конечно же, тоже возможны. События на Нью-Йоркской товарной бирже породили «круги на воде», которые всколыхнули и мировые финансовые рынки, и рынок реальной нефти и энергоносителей в целом. Российская экономика, как известно, существенно зависит от доходов, получаемых от экспорта углеводородов, а от соотношения экспорта и импорта, в свою очередь, зависит курс нашего рубля. Поэтому потенциально произошедшее может на него повлиять. Но очень опосредованно и слабо предсказуемо. Никаких существенных колебаний (если, конечно, не будет предпринято целенаправленных атак на рубль крупных финансовых спекулянтов с целью «раскачать» курс и нажиться на этом), вызванных рассматриваемой динамикой цен на нефть не ожидается. Динамика рубля будет определяться общем состоянием экономики России и других стран мира, влиянием на них кризиса. А то, что мы сегодня втягиваемся в мировой кризис, триггером которого послужил Covid-19[1], уже ни у кого не вызывает сомнений. В условиях кризиса валюты многих стран ослабевают, это естественно. В чем эта естественность? В том, что валюты стран со слабой экономикой теряют в цене, их курс падает, а валюты стран с сильной экономикой, напротив, укрепляются. Так было и раньше, так, по-видимому, будет и в будущем. Уникальность современной ситуации состоит в том, что судить о том, кто «сильный», а кто «слабый» можно будет только по итогам прохождения кризиса и его преодоления. И здесь все не так однозначно, как было ранее. Мы видим, что пандемия нанесла наиболее сильный удар по США и Еврозоне, валюты которых (доллар и евро) традиционно воспринимаются как защитный актив, а по имеющимся оценкам, в том числе зарубежным, падение их экономик будет более сильным, чем российской, которая уже «закалена» за предшествующие годы внешних санкционных ограничений. Поэтому сейчас сложно сказать, какая из тенденций – к ослаблению или усилению рубля – окажется более сильной. Рискну предположить, что, если не будет никаких новых «сюрпризов» в российской и мировой экономике, курс рубля примерно сохранится на нынешнем уровне.
- Чем это грозит жителям России и нашего региона в частности?
Главная угроза и для россиян, и для курян – в частности, сейчас не в колебаниях на мировых биржах, а в том реальном экономическом спаде в нашей экономике, который вызван вынужденными ограничительными мерами, принимаемыми как на федеральном, так и на региональном уровне. Сказываются и международные ограничения. Сейчас под угрозой – занятость, многие потеряли доходы или могут их потерять в ближайшее время. Фактически остановился общепит, торговля многими видами товаров. Но это означает, что и их производители не могут их реализовать, их сейчас невозможно ни продать, ни даже затруднительно доставить до магазинов, следовательно, производители сокращают производство. Резко снизились грузо- и пассажироперевозки… Я не буду продолжать, все мы живем в реальном мире и не только слышим из новостных сводок, но и видим на себе, на своем окружении, что экономика у нас замедлилась. Сейчас некоторым кажется, что в относительно лучшем положении оказались работники бюджетной сферы. Например, я работаю в государственном университете, мы продолжаем стабильно работать. Мы, хотя и перешли на реализацию образовательных программ в дистанционном режиме, все занятия проводим в режиме видеоконференций, сбоев никаких нет, некоторым – по их отзывам – студентам такой способ обучения даже нравится больше, чем традиционный. Мы стабильно получаем заработную плату за свой труд. Казалось бы, все нормально: работай, совершенствуй новые для себя совсем новые цифровые навыки. Но как профессиональный экономист, как исследователь, я четко понимаю, что это благополучие бюджетников – краткосрочное. Ведь чтобы платить им зарплату из бюджета, бюджет надо наполнять налогами, не правда ли? А если экономика останавливается, а те предприятия, что продолжают работать, получают отсрочки по уплате налогов (и это правильно, бизнесу нужна поддержка), то, чем, спрашивается, бюджет будет наполняться? Чем быстрее мы выйдем из этой ситуации падения экономики, чем быстрее мы ее запустим заново, тем быстрее мы можем вернуться к прежнему уровню благосостояния. Причем ситуация так складывается не только в Курске и нашей области, не только в России, но и в мире в целом. И в Европе, и в Америке, и на других континентах – все проходит по одному и тому же сценарию. Поэтому снижение уровня жизни неизбежно. А вот то, насколько длительным и глубоким это падение будет, во многом зависеть не только от действий властей, на которые люди частно надеются, но и от нас с вами, от поведения населения. Экономика начнет перезапускаться лишь тогда, когда будут сняты все или большая часть ограничительных мер, т.е. когда заболеваемость Covid-19 пойдет на спад. А это зависит от нашей с вами гражданской ответственности, от соблюдения тех ограничительных мер, которые позволяют за счет социального дистанцирования и принятия элементарных мер личной предосторожности, достичь перелома в распространении инфекции. Нам всем вместе надо попробовать совместными усилиями если и не «мир спасти», то разумно оценить происходящее и постараться сделать все от нас зависящее для возвращения к нормальному уровню благосостояния.
- И какой экономический прогноз на ближайшие полгода вы могли бы дать?
Повторюсь, сейчас давать прогнозы весьма сложно. Слишком много неопределенных факторов одновременно проявились. И очень многое зависит от поведения людей, их негативных ожиданий. Власти стараются делать то, что зависит от них, людям тоже надо проявлять свою гражданскую ответственность. Если такое понимание в обществе будет достигнуто, то уже в этом, втором, квартале ограничения постепенно будут сняты, это значит, экономика перезапустится. Значит, падение производства за год не превысит 5-7%. Значит не более, чем на 10% могут сократиться реальные доходы населения. Это неприятно, но преодолимо. К сожалению, это происходит под влиянием факторов объективных, на которые мы не можем повлиять. Если реализуется негативный сценарий, а тем более произойдет вторая вспышка инфекции осенью, на вероятность чего указывают некоторые инфекционисты, это значит ограничительные меры будут вводиться вновь или же отменятся лишь частично. В этом случае можно ожидать еще большего падения в экономике. Такого развития событий совсем не хотелось бы. Поэтому, пользуясь случаем, хочу призвать всех к проявлениям гражданской ответственности. Это не лозунг, от нас с вами реально зависит наше ближайшее будущее. Отмечу, что эти прогнозы являются моей личной оценкой ситуации, выражают мою частную позицию как исследователя, специалиста в области региональной экономической динамики.
[1] Детально эти вопросы обсуждались нами на международной научной конференции, которая проходила на онлайн-платформе Курского филиала Финуниверситета 15-16 апреля 2020 года, как раз за несколько дней до рассматриваемых событий. Интересующихся могу направить по ссылке http://www.fa.ru/fil/kursk/News/2020-04-17-webconf0420.aspx для ознакомления с содержанием дискуссии. В ней ситуация в мире и России повергнута всестороннему анализу, из чего можно сделать выводы, что наступающий кризис не случаен, а закономерен; он был, если можно так выразиться, ожидаемым.
